Мы привлекали ребят к поисковой работе

Воспитателей не помню, только Владимира Николаевича Исаева, нашего старшего воспитателя. Он жил в нашем корпусе и каждое утро наглаживал стрелочки на брюках, которые сам же и шил. Он всегда был одет с иголочки, такой педантичный. Потом, когда я повзрослела, мы вместе работали в школе №99.

В те далекие годы в лагере были деревянные бараки, они мне очень нравились. Наш барак стоял немножко внизу, там было хорошо. Палата большая, человек двенадцать, но тесноты не чувствовалось. А брат мой жил на верхней территории, со старшими ребятами. Мы всегда им завидовали, хотелось посмотреть, как они живут, но так и не удалось, шли только до столовой. Помню зеленый лес и огромный деревянный бассейн, мы всегда очень ждали купаний.

Я росла без детского сада, и для меня лагерь был чем-то новым. Во-первых, это далеко от дома, другая обстановка, много ребят. Вспоминаю линейки: это было так красиво! Еще помню карнавал, в котором участвовали старшие ребята: такие были интересные костюмы, яркие маски! А мы «взахлеб» все это наблюдали. Мы, малышки, вообще чаще были зрителями на мероприятиях, ходили на стадион смотреть футбол, пели, иногда участвовали в эстафете. А ближе к родительскому дню все пытались заглянуть за наши большие ворота: нет ли там родителей? Хотя нам это запрещалось. И почему-то очень боялись медицинского корпуса.

Я считаю, что лагерь – это интересно, если суметь у детей пробудить настоящий интерес. Каждая смена бывает познавательной, ребята обязательно узнают что-то новое и, кроме того, приобретают друзей. Не зря же в конце смены начинаются слезы, обмен адресами, телефонами, сейчас с этим проще. Мы и потом общались с девчонками из отряда. Это и Галина Чивилева, теперь она учитель начальных классов в 91-й школе, и Елена Сербинова, с которой учились в параллельных классах, и Вера Коротаева – она училась в 103-й школе.

Я считаю: лагерь дает ребятам многое, но самое главное – общение друг с другом. Сейчас дети больше сидят за компьютером, а мы раньше во дворах много играли, много общались. Когда рассказываю ребятам про детские организации советского периода – октябрят, пионеров, они учатся повязывать галстук, надевают пилотку, дуют в горн, стучат в барабаны, а потом всегда спрашивают: почему сейчас такого нет? Им это интересно.

В свое время я работала в школе №99 имени 96-й Танковой бригады. Когда школу расформировали, перешла со своим музеем в Дом пионеров, нынешний Центр детского творчества. В 1974 году поступила заочно в институт, а в 1975 году началась программа «Зорянка» – школа пионерско-комсомольского актива школьников района, которая часто проводилась и на базе «Уральской березки» (в Перестройку, когда появились трудности, все сошло на нет, но наши педагоги организовывали выезды активистов еще несколько лет).

Будучи руководителем штаба красных следопытов, впоследствии штаба «Поиск», я возглавляла работу по участию ребят во Всесоюзной экспедиции пионеров и школьников «Моя Родина – СССР», учила ребят вести работу по маршруту «Пионеры-патриоты-интернационалисты», поисковую и исследовательскую работу.

Приезжаяв лагерь, старалась расширить кругозор ребят, знакомила их с опытом работы поисковых отрядов. Особенно детей поражала история, произошедшая на Украине. Поисковый отряд во главе с учителем собирал материал о летчиках, погибших в небе их края во время Великой Отечественной войны. Из рассказов очевидцев они узнали, что над одним из сел был сбит самолет, он упал в огород. Отряд следопытов не один год выезжал на место падения самолета, прежде чем хозяин разрешил раскопки. Спрашивают: «Где самолет?» – «Там» – и машет рукой в сторону огорода. «А летчики?» – «И летчики там».

Потом они все-таки раскопали самолет, и действительно: в кабине сидели стрелок и летчик. Когда один из мальчиков нечаянно коснулся стрелка, он на глазах у ребят рассыпался в прах. Мальчишка убежал в лес, очень переживал. На захоронении летчика и стрелка присутствовало все село и родственники погибших, которых разыскали ребята.

Мы привлекали ребят к поисковой работе, к увековечению памяти защитников Родины. Я приглашала ребят в музей, знакомила с историей нашего района и музея, рассказывала, что наши герои живут рядом: есть кавалеры трех Орденов славы, Герои Советского Союза, другие замечательные люди, давала детям задания узнать об участниках войны в своей семье, подъезде, доме.

Когда готовились к 30-летию Победы, школьники по просьбе военкомата составляли списки участников войны в микрорайоне своих школ. И в День Победы все фронтовики района шли на митинг колоннами, и на улице стоял звон от их медалей, а правофланговые несли таблички с называние фронта. А сейчас, к сожалению, ветеранов осталось очень мало.

Тогда же, в 1975 году, у нас в Металлургическом районе открылся Монумент Славы и был зажжен Вечный огонь. Районный комитет ВЛКСМ принял решение об организации комсомольско-пионерского поста у Вечного огня Монумента Славы. Было проведено соревнование среди комсомольских организаций школ за право первыми заступить на пост. Это право получили комсомольцы школы №96.

Интересное было время! Мы привлекали ребят к краеведческой, поисковой, исследовательской работе к созданию комнат и музеев боевой славы. Конечно, все это вспоминается с теплотой. Через пост у Вечного огня Монумента Славы прошли 18 тысяч человек из нашего района! Мы все прошли через этот пост. Помню, в День района участвовали в выставке в сквере Богдана Хмельницкого, оформили экспозицию по Вахте памяти 70х-80х годов и в наши дни. Это надо было видеть! Идет солидный мужчина и, как мальчишка, восторженно кричит: «О, я с этим автоматом стоял!». И начинает примерять автомат то на себя, то на внука. И так было целый день: люди шли и с радостью, подходя к выставке, говорили: «О, я с этим стоял!».

Я уверена: те ребята, которые побывали у нас в музее, соприкоснулись с поисковой, краеведческой, исследовательской работой, получили для себя что-то очень важное. И для многих все началось с нашего музея, Дома пионеров или Центра детского творчества и, наверное, с «Уральской березки» тоже…